Рашково (молд. Raşcov, укр. Рашків, ранее Рашков) расположен в юго-восточной части района на левом берегу Днестра. Является одним из старейших городов, основанный в 1402 году как торговая станция на реке Днестр. Рашков и его окрестности славятся своими культурными и историческими богатствами, которые являются одними из сокровищ молдавского национального наследия.
Археологические раскопки в советский период показали, что в окрестностях Рашкова люди жили с древнейших времен. В VI—VII вв. начинается славянское заселение бассейна Днестра. В середине двадцатого века приднестровские земли входят в состав Киевской Руси. В тридцатые годы XII века они становятся ближним рубежом Галицкого княжества. В XI—XIII вв. здесь проживало оседлое древнерусское население, а также половцы. Позднее территория края подверглась ордынскому разорению и долгое время была не заселена. В 1387 году территория района вошла в состав Великого княжества Литовского. Здесь, для охраны южных пределов государства, великий князь Литовский Витовт строит крепость «Калаур» (до наших дней не сохранилась), которая в 1402 году уже значилась в списке городов и замков, входивших в состав Великого княжества Литовского. Сам же Рашков возник как присёлок при крепости. Позже Князь Витовт пожаловал Калаур с Рашковом Андрею Сидимунту. В 1442 году Калаур вместе с обширной степной полосой, простиравшейся до берегов Черного моря, был отдан в пожизненное владение Бучацкому. В 1545 году Калаур находился в руках Григория Чечеля-Сидимунтовича.
Село делится на несколько исторических частей: Центр, Покровка, Подол, Млины. Главными строительными материалами служат известняк и дерево, чему способствует обилие камня и леса в окрестностях села. Здешние жилые дома сочетают украинские и молдавские архитектурные элементы.
В 1569 году после объединения Польши и Литвы Рашков входил в Брацлавский повет в составе Малопольской Провинции Короны Польской. В конце XVI столетия Рашковское поселение разрослось так, что Калаур стал только предместьем Рашкова. В это время Ян Замойский приобретает Рашков в числе других обширных поместий Приднестровья. В 1617 г. крепость Калаур и Рашков были добровольно сожжены поляками в угоду туркам, которые, заключая договор в Буше с гетманом Жолкевским, потребовали упразднения пограничных крепостей под тем предлогом, что они служат притонами, из которых казаки совершают набеги на турецкие владения. Поселение Рашков было восстановлено около 1646 года и затем упоминалось как «сильная крепость на границе безлюдной степи».
Первое упоминание о евреях Рашкова относится к 1637 году.
В 1648 году в результате побед гетмана Украины Богдана Хмельницкого над поляками в сражении под Желтыми Водами и Корсунью, значительная часть Украины была освобождена. Селения Каменка и Рашков входят в состав Брацлавского полка.
Возникший в то время союз гетманской Украины и Молдавии был скреплен браком Тимофея Хмельницкого с дочерью Молдавского господаря Василия Лупу Руксандой, заключённым в Яссах 21 августа 1652 года. Известно, что после свадьбы с Тимошем Руксанда уехала в Рашков. Но в сентябре 1653 года Тимофей Хмельницкий был смертельно ранен под Сучавой. После гибели сына Богдан Хмельницкий отдал Рашков во владение вдове Тимофея — Руксанде.
С 1662 года Рашков, находившийся во владении Замойских, стал подвергаться разорениям со стороны соперничавших между собой украинских гетманов. В течение двенадцати лет (1663—1675 гг.) Рашков три раза был взят приступом и разорён. В 1664 году Ян Замойский, воевода Сандомирский, в качестве приданого передал права на Рашков своей дочери Иоанне-Варваре, вышедшей замуж за Александра Конецпольского. Их наследники продали все украинские имения Любомирским, которые владели Рашковом до конца XVIII века.
В 1738 году еврейская община пострадала от набегов гайдамаков, в результате которых многие евреи были убиты, их имущество разграблено.
К середине XVII века Рашков был весьма значительным поселением, в котором проживали украинцы, поляки и евреи. Среди жителей выделялись армяне, община которых исповедовала католицизм и по грамоте Ю. Любомирского, пользовалась автономией. В центральной части села сохранились стены синагоги, построенной в 1749 году. Пространственно-планировочная структура синагогального здания включала в себя молельный зал для женщин (вабер-шил), размещённый над нартексом. Эта двухэтажная часть здания со стороны западного фасада входила в его основной объём наряду с молельным залом для мужчин. Синагога в течение долгого времени служила центром духовной жизни многочисленной еврейской общины Рашкова. Раввином Рашковской синагоги был реб Яаков-Йосеф из Полонного с 1748 года по 1752 год, автор первой хасидской книги «Толдот Яаков Йосеф». В селе располагалась резиденция хасидских ребе Рашковской династии (Рашкевер хасидим). С 1745 года продолжателем династии был рабби Шломо-Йосеф cын рабби Шабтая, ученик рабби Пинхаса из Кореца.
Известный польский писатель Генрик Сенкевич описал город в популярном историческом романе «Пан Володыевский». События, описанные Сенкевичем, относятся к 60-70 гг. XVII века, когда Рашков был самой крайней польской крепостью на юге, и в нём размещался сильный военный гарнизон. Город, по выражению Сенкевича, находился «на краю света». Вокруг него в скалистых склонах берега Днестра чернело множество пещер. Постоянные набеги привели к упадку города, и до конца века он уже не упоминается ни в польских документах, ни в казацких хрониках. Вновь отстраиваться Рашков стал только к середине XVIII века.
В 1765 году в Рашкове проживало 478 евреев. В 1770 династию возглавил сын рабби Шломо-Йосефа – Шломо-Залмина, при нем умножился хасидизм в Рашкове. Северное левобережье Днестра было присоединено к России в 1793 году. В результате второго раздела Речи Посполитой Рашков и его окрестности вошли в Ольгопольский уезд Подольской губернии. В конце XVIII века Рашков был продан за долги Александра Любомирского и перешёл в казну по велению Екатерины II. Павел I подарил Рашков волынскому наместнику Алексею Тутолмину. Численность армянской общины в Рашкове к этому времени заметно уменьшилась. Город потерял свое былое значение, превратившись в местечко. В начале XIX века в местечке было пятьдесят сапожников, девятнадцать кожухарей, пять меховщиков, четыре пекаря.
В 1847 году в Рашкове проживало 1544 еврея. При пожаре 12 июня 1847 года серьёзно пострадала синагога. Тогда же сгорело 93 еврейских дома, пивоваренный завод, купеческий магазин с хлебом и еврейские лавки. Убытки составили 40 000 рублей серебром. В 1852 году династию возглавил рабби Шабтай «II». Рашков являлся значимым торговым пунктом, удобно расположенным на главной торгово-транспортной артерии края — р. Днестр, на важной переправе через него. В местечке регулярно проводились ярмарки и устраивались базарные дни. На рашковскую пристань ежемесячно прибывало большое количество строительных материалов. Рашковчане активно торговали лесом, cельскохозяйственными продуктами и особенно вином, а также ремесленными изделиями. За пределами края они закупали черепицу, сельскохозяйственный и бытовой инвентарь. С 1860-х гг. действовали паровые мельницы, табачная фабрика, винокурни, винные подвалы, лесопильни. В 1870 году в Рашкове действовало три синагоги. В 1883 году династию возглавил Йехиел-Йосеф.
В 1887 году в Рашкове проживало 1410 евреев (57,3%). С 1893 года по 1916 работала еврейская школа, талмуд-тора, две частных женских еврейских училища. В 1896 году династию возглавил рабби Шломо-Залмина «II». В 1897 году в Рашкове проживало 3201 еврея (54,9%).
В 1901 году в Рашкове проживало 2620 православных прихожан, при костёле числилось 1162 прихожан-католиков. Главным занятием жителей местечка было земледелие и виноградарство; многие занимались торговлей, ремёслами. Здесь возделывали пшеницу, ячмень, просо, картофель, сахарную свеклу, виноград, табак, бахчевые. Особенно развито было садоводство. В общественных и приусадебных садах рашковчан плодоносили яблони, груши, айвовые деревья, сливы, абрикосы, персики, вишни, черешни. В животноводстве преобладало разведение крупного рогатого скота, лошадей, овец, коз, свиней, разнообразной птицы. В селе были развиты пасечное пчеловодство, рыболовство, охота. Из ремесел выделялись: гончарное, бондарное, ткацкое, лесопильное, плотницкое, скорняжное, мукомольное, маслобойное, винодельческое.
Последним крупным землевладельцем Рашкова (до 1917 г.) был граф Пётр Станиславович Юрьевич, которому принадлежало 4344 десятин. Большую часть земель он отвел под виноградники. Винный подвал, построенный им, до сих пор служит по своему назначению. Производимое им вино вывозилось во Францию, а оттуда доставлялась марсельская черепица.
С 1909 года раввином в Рашкове был рав Йегуда-Йудел Табакман. В 1914 в Рашкове действовало четыре синагоги, имелся казенный раввин. Евреям принадлежали аптека, оба склада аптечных товаров, единственный кожевенный завод, оба лесных склада. А также единственная мельница, единственный постоялый двор, единственная чайная, пятьдесят лавок и магазинов. В том числе все пятнадцать мануфактурных, пятнадцать бакалейных и четыре кожевенных товаров. Оба врача в Рашкове были евреями. В декабре 1917 года в Рашкове произошел погром, устроенный казачьими частями русской армии. В ходе погрома два еврея были убиты.
В 1918 г. по Днестру между Советской Россией и Румынией была установлена демаркационная линия и в Рашково разместилась погранзастава. В 1922 году значительная часть еврейского населения Рашкова занималась табаководством. Действовало несколько артелей. В 1923 году в Рашкове проживало 2127 еврея.
В 1924 г. Рашково как село вошло в состав Молдавской АССР. Процесс принудительной коллективизации встретил сопротивление со стороны крестьян и стихийные расправы над колхозными активистами. Но к середине 30-х гг. недовольные крестьяне были репрессированы или бежали в Бессарабию, а их имущество конфисковано в пользу колхозов. В 1926 году в Рашкове проживало 2031 еврея. В селе располагалась резиденция хасидских ребе Рашковской династии (Рашкевер хасидим). Основателем династии был хасидский цадик рабби Шломо-Залмина Рашкевер. В начале 1930-х годов религиозный центр был перемещен в село Вадул-Рашков на противоположном берегу Днестра в румынской Бессарабии. Вначале 1930-х гг. в ходе антирелигиозной компании своды синагоги были разрушены.
В июле 1941 года, вскоре после начала Великой Отечественной войны район был оккупирован румынскими захватчиками и включён в губернаторство Транснистрия. Перед захватом села, захватчики подвергли его сильному минометно-артиллерийскому обстрелу с целью уничтожения огневой точки, устроенной советским пулеметчиком на крыше костёла. Огнем пулемета она долго не давала противнику возможности переправиться через Днестр. В период оккупации в селе действовали подпольные группы сопротивления. 4 августа 1941 года, после оккупации частями румынской армии, в Рашкове было убито 70 евреев, из них 65 утоплено. В 1942 году в результате организованного саботажа им удалось затянуть уборку урожая и раздать населению часть хлеба, надлежащего сдаче оккупантам. Осенью 1943 года было арестовано и расстреляно несколько подпольщиков. Село было освобождено в марте 1944 года. Более 600 рашковчан были призваны в Красную Армию, из которых домой не вернулось 297 человек, в том числе и Герой Советского Союза Ф. И. Жарчинский.
В 1990 г. в результате образования ПМР сельсовет Рашково поддержал создание нового государства. Последовавшие затяжные и глубокие кризисные явления, характерные для постсоветской экономики коснулись и Рашково. Распался сельский колхоз, что повлекло за собой снижение уровня жизни населения. Усилился выезд из села. В 1992 году в Рашкове проживало всего несколько евреев.
В настоящее время перспективы вывода села из кризиса связывают с восстановлением сельскохозяйственного производства путем развития арендных и товарных отношений в местном землепользовании, с развитием агропромышленного сервиса — в первую очередь, со строительством мини-заводов по переработке аграрной продукции, а также с дальнейшим производственным развитием Рашковского лесхоза (на его базе действуют питомник и лесопилка). Большую роль в социально-экономическом возрождении Рашково могут сыграть многочисленные памятники природы, истории и архитектуры, имеющие важное значение для развития туризма. Рашково является перспективным для создания ряда заповедных и музейных комплексов, в частности, ландшафтного парка, археологического, этнографического, архитектурного музеев.
Основатель Рашковской династии
Рабби Шабтай, был одним из великих и выдающихся учеников рабби Исраеля Баал-Шем-Това и рабби Дов-Бэра магида (проповедника) из Межерича. А также учеником рабби Меира «Великого» из Перемышлян, который в свою очередь был меламедом и обучал рабби Мошэ-Йосефа сына р. Шабтая.
К большому сожалению, нам очень малоизвестно о дате его рождения и днях юности. Тот факт, что отца р. Шабтая звали Цви-Гирш, мы узнаем из его подписи (автографа) на многих его рукописях: «святой Шабтай сын р. Цви-Гирш». Некоторые источники утверждают, что р. Шабтай родился в 1656 году, однако в 1742 году он расписался «Шабтай сын р. Цви-Гирш (ШЛИТА)». Отсюда следует, что его отец был все еще жив на этот момент. И если утверждать, что р. Шабтай родился в 1656 году, получается, что его отцу в 1742 году было больше ста десяти лет. В таком случае это не приемлемо, так как в соответствии с этим р. Шабтаю при смерти было больше ста лет, ведь он все еще жил после смерти своего учителя р. Исраеля Баал-Шем-Това. Проживал рабби Шабтай в местечке Рашков на берегу реки Днестр, в те времена на территории Польши.
Рашков был одним из тех первых мест, где распространялся свет хасидизма и учения рабби Исраеля Баал-Шем-Това. Нам известны три ученика рабби Исраеля Баал-Шем-Това, местом проживания которых являлся город Рашков:
· Наш ребе рабби Шабтай (1655–1745), который в начале восемнадцатого века основал хасидский двор в Рашкове, один из первых в Бессарабии.
· Рабби Яаков-Йосеф из Полонного, автор сочинения «Толдот Яаков Йосеф» (история Яакова Йосефа), который кроме того являлся раввином Рашкова. Вкратце о нем:
Рабби Яаков-Йосеф а-коен был потомком знатного еврейского рода, потомком видных авторитетов традиции: среди его предков были каббалист рабби Шимшон из Острополя, каббалист и автор книги «Йесод Йосеф» рабби Йосеф Кац, а также составитель «Тосафот Йом Тов» рабби Йом Тов Липман Геллер.
Атмосфера дома, где рос рабби Яаков-Йосеф, была проникнута духом Талмуда и каббалы. Повзрослев и сформировавшись как личность, он предпочел изучение лурианской каббалы. Неизвестно, у кого он учился до встречи с Бааль-Шем-Товом.
Рабби Яаков-Йосеф рано прославился глубокими талмудическими познаниями и был приглашен раввином в Шаргород. В тех же краях уже действовал Бешт – кочуя из города в город. Тогда-то и начали раздаваться протестующие голоса недовольных раввинов. Одним из главных противников Бааль-Шема выступил рабби Яаков-Йосеф. Странствуя, Бешт неоднократно посещал Шаргород, но городской раввин не только не соглашался на встречу, но и всячески старался умалить его влияние на народ. И вот как-то раз, придя рано утром в синагогу, рабби Яаков-Йосеф обнаружил, что в здании нет никого, кроме служки, который объяснил, что вся община столпилась на площади, окружила Бешта и слушает его. Пораженный раввин решил узнать поближе, что же представляет собой этот проповедник, и пригласил Бааль-Шема к себе. С тех пор рабби Яаков-Йосеф стал одним из его ближайших и любимых учеников.
Неудивительно, что, когда факт превращения раввина в хасида стал общеизвестным, рабби Яаков-Йосеф подвергся нападкам, кульминацией которых стало изгнание его из Шаргорода. Некоторое время спустя рабби Яаков-Йосеф был избран раввином Рашкова, а вскоре после того – Немирова, где он уже открыто начал вести хасидский образ жизни и проповедовал хасидизм при поддержке большинства еврейского населения города. Со временем он стал известен как один из столпов хасидизма и приобрел славу «чудотворца». Легенда гласит, что однажды своей молитвой он спас город от нашествия татар.
Хасидские летописи доносят до нас распорядок его дня: «Целыми днями он занимался изучением Торы, облачившись в талит и тфилин. Еще до завтрака он заканчивал ежедневный урок в семь листов Талмуда и не прерывал учение даже во время еды. После трапезы он ложился немного отдохнуть, но очень скоро просыпался и продолжал занятия до молитвы минха. Изучение продолжалось и ночью – не проходило ночи, включая субботние и праздничные, когда бы он не вставал в полночь, чтобы продолжить учебу». Он также активно исполнял заповедь о выкупе пленных и давал пожертвования, тогда как сам жил весьма скудно. При молитве и исполнении заповедей тело рабби дрожало от напряжения. Он часто говорил, что «легче осмыслить десять оттенков талмудического высказывания, чем один раз по-настоящему помолиться Шмоне эсре».
Будучи приверженцем лурианской каббалы, предписывающей истязание плоти, рабби Яаков-Йосеф проводил много времени в постах, вопреки тому, что хасидизм не признает подобной практики. Он постился каждый день до захода солнца, а раз в месяц не притрагивался к пище целую неделю. Он считал, что материя и дух несовместимы, и одна живет за счет другого. Поэтому его кредо гласило: «Желающий жить да умрет. Пост и аскеза – залог жизни в этом и будущем мире». Тогда он еще не проникся одной из основополагающих идей хасидизма и не признавал, что тело и душа могут жить в гармонии, дополняя друг друга и используя материю в служении Всевышнему.
Бааль-Шем-Тов резко порицал ученика за аскетизм и послал ему письмо следующего содержания: «Возлюбленному моему, любимцу души моей, великому светочу, горы сворачивающему, венцу поколения, известному своим благочестием, совершенству мудрости, творящему необычайное, человеку, который ближе сердцу моему, чем брат родной, господину Йосефу а-коену. Получив твое письмо, я увидел в первых строках, что ты считаешь, будто обязан поститься, и воспротивилась душа моя, прочтя слова эти. Заклинаю тебя ангелами небесными и именем Пресвятого, дабы не вводил ты себя в сию опасность. Ведь все это – от грусти и меланхолии, а Божественное присутствие снисходит не посредством печали, а лишь посредством радости исполнения заповедей, как я уже неоднократно тебе говорил, и да пребудут слова мои на сердце твоем. А насчет мыслей, приводящих тебя к такому состоянию, дам совет, и да пребудет Всевышний с тобою, муж доблестный: каждое утро в час учебы прильни к буквам Торы в служении Творцу, да будет благословен Он и имя Его, и тогда силы суда будут «исправлены» в корне своем, и ослабят свои оковы, наложенные на тебя. А от тела своего не отказывайся, не дай Бог поститься больше, чем это положено и потребно. И если послушаешься голоса моего, пребудет с тобою Всевышний. Здесь я заканчиваю и прощаюсь. Исраэль Баал-Шем-Тов.»
Седьмого числа месяца сиван 1760 года умер основатель хасидизма рабби Исраэль Бааль-Шем-Тов. Его сын, рабби Гирш, не обладал качествами, требуемыми для того, чтобы занять место отца. Тогда последователи Бешта выбрали из своей среды Магида – рабби Дов-Бера из Межирича. Старейший из учеников, рабби Яаков-Йосеф был обойден, так как по складу характера являлся скорее ученым и не обладал талантом вести за собой массы. Кроме того, его отличало еще одно неподходящее качество: суровость и нетерпимость; его раздражала каждая мелочь, идущая вразрез с его намерениями. Людская молва сохранила такой портрет: гневное выражение лица, строгий взгляд, брошенный из-под густых, низко нависающих бровей, обращал в бегство всякого, кто его удостаивался. Молодому движению, которое хотело разрушить крепость старого раввинизма и на его месте возвести новое здание хасидизма, требовался лидер, наделенный харизмой и могущий силой слова привлекать сторонников. Таким человеком оказался рабби Дов-Бер, и его резиденция в Межириче отныне стала для хасидов местом паломничества. Вначале рабби Яакова-Йосефа глубоко оскорблял такой поворот вещей, и он часто возмущался прилюдно, но вскоре, посетив Межирич, смирился и сказал: «Я вижу, что после смерти Бешта Шхина взяла свою котомку и, покинув Меджибож, решила осесть в Межириче».
С тех пор он забыл всякую неприязнь к Магиду и стал его близким другом. Оба почувствовали, что, именно объединив усилия, они смогут укрепить хасидизм и превратить его в истинно народное и развивающееся движение. И если рабби Дов-Бер использовал свой ораторский дар, зажигая сердца проповедями, то орудием рабби Яакова-Йосефа стал литературный талант. Он записывал поучения Бешта, стараясь не упустить ни буквы, ни мысли из слов учителя, и давал к ним четкие, доступные пояснения, раскрывая и расширяя тему. Вскоре его признали наиболее квалифицированным знатоком учения и идей Бааль-Шем-Това, и многие обращались к нему с просьбой истолковать или прояснить те или иные положения хасидской мысли. В ряде случаев он предпочитал не объяснять слова учителя, а просто отвечал: «Так слышал я из уст учителя моего слово в слово, и книга – не место это пояснять».
С целью разъяснения хасидских идей он, помимо слов Бешта, использовал в своих трудах цитаты из классических еврейских книг: «Море невухим», «Ховот а-левавот», «Мивхар пениним», «Сефер а-икарим», «А-Акеда», «Хесед ле-Авраам», «Олелот Эфраим», труды Рашаля, Альшейха, рабби Ицхака Лурии, рабби Хаима Виталя и Маарама Шифа. В качестве авторитетов упоминались также мудрецы последних поколений: Моариль Гусятнер, Моаран из Косиора, Моаран из Городка, рабби Менахем из Бер, рабби Шабтай из Рашкова и т. д.
В 1770 году в Полонном умер раввин Йеуда-Лейб, прозванный Обличителем, и рабби Яакову-Йосефу предложили занять его место. Он с радостью согласился, поскольку городок находился недалеко от основных центров хасидизма на Волыни и Подолье.
Так и работали два друга над распространением идей Бешта: один сидел, затворившись в комнате, корпел над источниками, составляя первые книги по хасидизму, другой ораторствовал перед массами, собирал приверженцев, неся в мир новый свет. Понимая, что от этого зависит судьба хасидизма, рабби Яаков-Йосеф сам занимался распространением своих книг. Легенда гласит, что однажды, приехав в Бердичев, он пытался продать там свои книги, однако покупателей было мало, и он сильно разгневался. Ученик Магида, рабби Зеэв из Житомира, почувствовал, что на Небесах против жителей города выдвигаются серьезные обвинения и их ждут большие неприятности. Он срочно приехал в Бердичев и купил у автора сто экземпляров. Утешая рабби из Полонного, рабби Зеэв говорил: «Что ты так возмущаешься? Ведь ты не лучше Всевышнего, а Ему пришлось долго ходить, предлагая Тору всем народам, тогда как те отказывались ее принять» (см. Авода зара, 2б).
Но недолго длились спокойные дни – из Вильны, столицы литовского еврейства на хасидов двинулась гроза. Хасидизм, который превознес сердце над разумом и предпочел мысль действию, встретил жестокий отпор со стороны раввинов Литвы, специализировавшихся в логических упражнениях над Талмудом и выводивших целые алахические кодексы. Восьмого дня месяца нисан 5532 (1772) года во всех синагогах был оглашен херем: хасидизм и его последователей публично предали анафеме. Этот акт отлучения хасидов был санкционирован высшими раввинскими судьями Вильны во главе с Виленским гаоном. В большой виленской синагоге зажгли тысячи свечей и под трубный звук шофара зачитали во всеуслышание слова херема, а списки с него разослали по всем крупным городам Литвы. С тех пор для хасидов настали черные дни гонений и унижений, но рабби Яаков-Йосеф упомянул о тех событиях более чем лаконично: «Случилось в среде служителей Всевышнего, когда страдали именно те, кто наиболее предан Ему».
Молодое движение оказалось в бедственном положении. Вскоре после оглашения херема, 19 кислева 5573 (1773) года, умер рабби Дов-Бер, Межиричский магид, и хасиды лишились талантливого руководителя, сумевшего увлечь новым учением тысячи евреев. Противники хасидизма увидели в этой смерти знак Божий и признание правильности своих претензий к хасидизму, на их улицах царили праздник и веселье, а среди хасидов – грусть и уныние. Митнагеды решили, что после столь жесткого и решительного шага с хасидизмом будет покончено. На самом деле все оказалось наоборот – «зажженными свечами и трубным гласом» невозможно одолеть дух, а резкими словами – заставить человека изменить идеологии, пленившей его душу, тем более если речь идет о массовом движении, каким стал к тому времени хасидизм. Процитируем здесь несколько фраз из херема, дабы дать о нем некоторое представление:
Все сыновья Израиля, спуститесь в долину Еошафата (см. Йоэль, 4:2), в глубины закона, дабы вырвать сорняки и колючки из виноградника Господа Воинств, теснить и преследовать их с превеликой яростью, истреблять души их и все, что у них (Дварим, 6:5), выкорчевывать и искоренять их, как это делается с идолопоклонниками. «Вон!» – говорите им, а «заходи» – не говорите, сталкивайте принадлежащих к этой общине в яму и не поднимайте их, если они туда попали. Их следует принижать, лишать крепости, как размягчают хлеб в воде, раздроблять ряды их, чтобы они не могли объединиться и собраться в шайку предателей, противников святой Торы, и в любом месте следует выгонять их из стана, подобно прокаженным и тем, чья плоть гноится. Все это вменяется нам делать с ними, в этом – наш долг и величие. Никто да не присоединится к ним, не посмеет идти с ними по одному пути – ни примкнуть к ним, ни находиться в их обществе, ни есть мясо забитых ими животных, ни заключать с ними союз или менять слова и порядок молитвы с ашкеназской традиции на сефардскую.
Митнагеды хорошо знали рабби Дов-Бера, но рабби Яаков-Йосеф был известен лишь немногим. Они и не подозревали, что, закрывшись у себя дома, один из хасидов втайне готовит страшное оружие, которое, начав разить, превратит гонителей в гонимых и свершится возмездие. Ораторский талант не был сильной стороной рабби из Полонного, но даром письменного слова он был наделен и смог использовать свои способности для спасения хасидизма от разгрома. Он нанес хулителям ответный удар и стал основоположником хасидской литературы.
Говорят, чтобы построить храм, надо разрушить прежний. Рабби Яаков-Йосеф выразил ту же мысль такими словами: «Хороший врач, желая полностью излечить больного, сначала должен вскрыть раны и язвы, и лишь потом начинать лечение. Он и сам действовал по этой схеме – прежде чем вести народ дорогой хасидизма и исправлять деяния поколения, начал «вскрывать раны». Со скрупулезностью хирурга он «разобрал по косточкам» всех авторитетов последнего поколения и всех вождей предыдущих времен и не забыл никого. Одной из основных бед поколения он считал «чрезмерное обилие предводителей»: каждый хочет называться «главой» и указывать путь.
Он рисует общую картину, в которой критически отражает нравы раввинов того времени: «Эти раввины – «молодые лисы, портящие виноградники» (Шир а-ширим, 2:15), они работают ради наживы и подобны незрелым юнцам. Поначалу они ходили по деревням, чтобы наблюдать за исполнением Закона и помогать людям; они разрешали себе брать подношения за потраченное время и потерю возможности найти постоянную работу. Теперь же, когда поколение измельчало и опустилось, пользы от них никакой, а в деревнях они появляются только с целью собрать подарки. Все, что их интересует, это талмудические баталии и деньги, язвят друг друга жалами языков своих, дабы показать остроту ума и доказать, что они умнее прочих, каждый кичится собой и заявляет: «Я главнее и мудрее». Раввины обхаживают богатых, и те потеряли всякое уважение к учености. Когда-то мудрецы, изучая Тору и выполняя заповеди, приближались ко Всевышнему. Если им и приходилось вещать перед толпой, перед простолюдинами, духовная дистанция между ними была подобна расстоянию между западом и востоком, оттого им приходилось снимать с себя одеяние святости и облачаться в одежды простые и низкие, дабы иметь хоть что-либо общее со слушателями. И лишь посредством этих мирских одеяний они могли установить связь с народом, а слова их находили отклик в сердцах, и люди приближались ко Всевышнему. Так было прежде, но в наших поколениях всего этого не требуется: у них и так слишком много общего с простым людом». Из приведенных рассуждений рабби Яакова-Йосефа видно, как настойчив он был в своих стараниях принизить воспитательную роль раввинов, мечтая заменить их цадиками, которым он жаждал передать власть над еврейскими душами. Рабби Яаков-Йосеф не одобрял тех, кто, затворившись дома, непрерывно занимался учебой, боясь выглянуть во внешний мир из страха угодить в сети мирской суеты и тем согрешить против Всевышнего. Он призывал к иному: «Человек не должен приучать себя постоянно заниматься лишь учебой, он должен общаться с людьми, и именно там должна проявляться его Богобоязненность, дабы исполнить сказанное «Представляю Всевышнего перед собой постоянно» (Теилим, 16:8). Несмотря на то, что на первый взгляд он отдаляется от Торы и молитвы, он должен понять, что и там можно найти наставление для себя и возможность служения Всевышнему». А когда человек сблизится с обычной жизнью и поймет других людей, он сможет не только помогать им и приобщать их к служению, но и для себя извлечь пользу, учась у простых людей и получая уроки жизни. Можно научиться хорошему даже у злодея и из всякой встречи извлечь полезное наставление, например: «если он рано встает на работу, и я должен пораньше вставать ради служения Небесам, если он вкладывает старания, чтобы увеличить оборот в торговле, – я должен вкладывать больше сил в учебу».
Он говорил: «Суть Торы не в процессе учения как таковом, а в том, чтобы посредством Торы прильнуть к Его великому и святому Имени, что и является основной целью всего сущего». Изучение Торы должно вестись в трепете и любви, ради славы Его, но если учащийся намерен лишь прославиться и возвеличиться с помощью Торы, она станет причиной его падения. «Среди раввинов распространилась язва, – жалуется рабби Яаков-Йосеф, – во время самых важных проповедей в году, в Шабат а-гадоль и в Шабат шува, вместо того, чтобы показать народу, как можно усовершенствовать служение Б-гу, они занимаются отвлеченными рассуждениями и толкованиями с целью продемонстрировать остроту собственного ума и широту своих познаний. Школяры чем больше учатся, тем выше становятся в глазах своих, считая, что они выучили все, что требуется, хасиды же чем больше учатся, тем становятся скромнее. Мудрецы и люди Богобоязненные, называвшиеся «главой общества», оказались внизу; мудрость книжников прогнила, а Богобоязненные презираемы, юнцы обижают стариков. C теми, кто ищет чистоты и праведности, вечно воюют. Никто не может противостоять падению нравов; нет человека, занимающегося спасением поколения, всюду мерзость, а в молитве пренебрежение особенно значительно. Все авторитеты на протяжении поколений писали, что кантор должен быть лучшим представителем общества, а сейчас выбирают худших. Пока кантор выводит мелодии, все остальные болтают о пустом, прерывая молитву в местах, где это запрещено, и тем причиняют вред его душе и своей». Человек должен молиться ради освящения имени Всевышнего, не ради удовлетворения собственных потребностей, а на благо Шхины. Если он молится только для себя, Шхина плачет: «Отдал Господь меня в руки, из которых я не могу подняться». Молиться надо радостно, громким голосом, хлопая в ладоши, с жаром и пламенем души, ведь главное – воодушевление. Иначе все это напоминает кузнеца, который, обучив подмастерье своему ремеслу, забыл сказать, что сначала надо разжечь огонь. А так, воспламеняясь во время молитвы, человек сможет раздуть и свою внутреннюю искру. Уже по этим отдельным высказываниям мы видим, насколько презирал рабби Яаков-Йосеф порядки, принятые в том поколении и публично порицаемых им предводителей народа.
Рабби Яаков-Йосеф из Полонного умер примерно в 5542 (1782) году (местечко Полонное, Волынское воеводство, Польша, ныне Хмельницкая область, Украина) и был похоронен в одном склепе со своим старшим другом рабби Йеудой-Лейбом, «Обличителем» из Полонного», раввинский пост которого рабби Яаков-Йосеф в свое время занял. Вот выдержки из эпитафии на его могиле:
Муж отважный, знаменитый подвигами хасид,
Скромный муж Божий,
Про которого говорят: «Святой»,
Раввин нашей общины, великий
Господин наш, учитель наш Яаков-Йосеф,
Сын учителя нашего Цви Каца, автор
Книги «Толдот Яаков-Йосеф»
Книги «Порат Йосеф»
«Цофнат Панеах»
· Рабби Авраам-Шимшон Кац (? –1799, Израиль) сын рабби Яаков-Йосефа, который заместил своего отца на пост раввина после его смерти.
Рашкевер хасидим
В дни нашего ребе рабби Шабтая начал светить великий свет хасидизма. Рабби Шабтай удостоился приблизиться к этому свету и черпать знания от своего учителя святого рабби Исраеля Баал-Шем-Това. Он стал одним из его выдающихся учеников и последователей. В своем молитвеннике (сидуре) он не раз приводит каванот (направленная мысль) и йихудим, которые принял от своего учителя.
В хасидских дворах по сегодняшний день существуют не мало обычаев, источником которых является рабби Шабтай, который слышал их из уст рабби Исраеля. Стоит привести некоторые из них. Существует обычай произносить «Вихи ноам» и «Йошев бесетер» семь раз после зажигания ханукальных свечей. А также обычай не произносить никаких праздных слов по окончании чтения «Тикун лейл шавуот» вплоть до завершения чтения «Кдушат кетер», который также берет свое начало от рабби Исраеля Баал-Шем-Това.
Рабби Шабтай учил:
1) Многие выводят новинки из Торы, и если бы они истолчали Тору в ступке, они бы смогли выжать из этого сок из серебра. И это то, что сказано: «богов серебряных и богов золотых не делайте себе».
2) Ситра Ахра бессильна против того, кто постится, так как в нем нет так много негодного. В этот день он подобен ангелу. Окружающие подозревают его в грехах, так как лицо его бледнеет, как говорили мудрецы «знак того, что человек согрешил – бледнеющее (зеленеющее) лицо. И потому у него есть заслуга, счастлив подозревающий его! Он становится кротким, ибо гордость приходит от избытка еды. В этот день он становится на уровень «судного дня», который является уровнем Моше рабейну. На него никак не влияют небесные суды, так как свойство суда зовется огнем (еш), нотарикон – еда и питье (ахила, штия). Ибо посредством этого он согревает себя и свойство суда овладевает им. Таким образом он уменьшает червей в загробных мучениях (хибут а-кевер), ибо не оставляет душа тело, пока тело не разрушится вовсе. В будущие время единственным исправлением будет лишь пост. Есть ангелы, которые не могут подняться, но они смогут подняться лишь посредством человека, который постится. Такой человек видит будущее, ибо от избытка еды приходит порок. Постящийся человек уподобляется чистоте миквы, намек – (баал-кома) буквы слова (миква).
3) Обязан человек в каждый день говорить (перек шира). И знай, что всякое творение в мире имеет ангела на небесах, и посредством этого ангела источается на них изобилие. Но не может ангел источать изобилие на нижние миры до тех пор, пока не скажут (перек шира) в нижних мирах и посредством этой песни они получают жизненную силу и пропитание. И подобно тому, как высшие миры нуждаются во Всевышнем, подобно этому сотворенные в нижних мирах нуждаются в человеке, посредством которого они благословляются. Потому всякий, говорящий (перек шира) и знает каким образом направить мысль, распознать какая песнь относится к тому или иному творению, тем самым он является причиной источения изобилия на все творения, зависящие от него. И заслуга его велика.
4) Мудрость кабалы предполагает уменьшение разговоров и увеличение молчания, насколько это возможно. Тому, у кого в голове путаница, кто может подумать в сердце своем, что это ложь, так как не понимает этой мудрости, запрещено ему постигать мудрость кабалы, ибо может погубить и то, что взрастил. Но тот, кто наивен и прямодушен, который сознает, что его непонимание суть несовершенство разума, должен учить кабалу и это заповедь заниматься ею. И если он совершит ошибку в постижении этой мудрости, то понимает, что это не является грехом, но продолжает быть удовлетворенным в служении Всевышнему благословенному. Во всяком случаи пусть учит то, что желает учить, ибо может статься так, что родился он лишь для того, чтобы исправить именно это учение, к которому так страстно рвется, к Пятикнижию, Мишне, Талмуду или Кабале.
5) Без сомнения человек удостоится руах а-кодеш если в течение сорока дней не будет произносить праздные слова.
6) Если человек учится, но все забывает, пусть не оставляет изучение Торы (Пятикнижия), ибо она (Тора) из мира женского начала (алма денуква), а там забывчивость допустима. А если так, то он должен исправить мир женского начала (алма денуква) и от этого он ничего не теряет ибо место того требует. Но чтобы не забывал и в будущем смог исправить и мир мужского начала (алма дедухра), пусть обваляется в снегу (снег (шелег) – гиматрия забывчивость (шихха)) после чего пусть умоет лоб три раза.
7) Да будет твой рав самым великим из всех великих мудрецов.
Исследуй первоисточники ранних мудрецов, ибо сочинения последних являются всего лишь сборниками (первых).
Учи из книг в твердом переплете, так как к ним сердце более расположено.
Всегда конспектируй то, что учишь.
Всегда учи в полный голос, но не шепотом.
Избавься от всех посторонних мыслей во время изучения тобой Торы, и представь, будто ты не в мире сем, но в саду Эдена.
Заповедь плодиться и размножаться нужно в изучении Торы, чтобы не получилось так, что твой мозг бесплоден и не может плодить. И для этого он должен в каждый день учить что-то новое. И как сказали наши мудрецы «кто не прибавлял, пусть прибавит». И будет куда лучше, если ты сам выведешь новинки из Торы!
8) Корень всех лучших качеств – уединение (итбодедут). Ибо тот, кто постоянно жаждет находиться в толпе, не может он прильнуть ко Всевышнему. Уединение – качество присущее изучающим Тору. И пусть всегда у него будет особенная комната, в которую никто не сможет зайти. И если у него нет возможности учиться в синагоге, пусть будет эта комната для него как «святая святых».
9) На того, кто жаждет всем сердцем и душой изучать днем и ночью Тору, не распространяются никакие виды аскезы и изнурения плоти.
10) Только пребывая в радости можно заниматься изучением Торы, ибо Шхина не пребывает на том, кто грустен.
11) (Кульмос) Перо, которым пишут Пятикнижие, нужно хранить должным образом, чтобы не использовать его для письма других текстов.
Наш ребе был замечательным софером (переписчиком) и у него был очень красивый и четкий почерк. Рабби Исраель имел обычай передавать ему свои рукописи, чтобы тот их переписывал и размножал. В архивах рабби Исраеля имелась рукопись книги «ха-цореф», автором которой являлся рабби Хешел Цореф из Кракова. Рабби Исраел передал рукописи нашему ребе, но время им не благоволило, так как рабби Исраел умер еще до того, как рукопись была переписана. Эта подробность нам известна из уст самого рабби Шабтая.
Известный нам хасид рабби Давид «малах», служивший шестидесяти праведникам и ученикам рабби Исраеля Баал-Шем-Това, лично слышал от рабби Меира из Перемышлян, что, когда распространилась секта франкистов (да будет стерто их имя из поднебесной), зарыдал рабби Исраел и произнес: - «Пока члены связаны с телом, есть надежда, но, когда они отрезаны – надежды нет». В 1758-1759 годах эта секта губительно повлияла на еврейскую общину и всю диаспору в целом. Приняв решение, рабби Исраел отправился в Перемышляны, посоветоваться с рабби Меиром «великим», каким образом уничтожить эту секту и стереть их с лица земли. Но рабби Меир на то время отсутствовал, так как в то время он обучал сына рабби Шабтая в Рашков. Тогда отправился он в Рашков и поделился с рабби Меиром своим горем и что нет другого выбора, кроме как стереть их с лица земли. Тогда они вместе решили, что для принятия такого непростого решения им не обойтись без поддержки и согласия рабби Герша из Потока (Потик?) брата рабби Меира «великого». Кроме того им понадобится поддержка скрытого праведника рабби Моше «пастуха», который зарабатывал себе на пропитание тем, что пас скотину богатых хозяев местечка.
И вот, отправился рабби Меир в Поток, чтобы привезти с собой в Рашков своего брата. Он сел в свою повозку и скорее умчался. Когда же он прибыл на окраину города, то к его большому удивлению, его брат уже ждал его со своими вещами в дорогу, будто бы ему уже все заранее было известно. Он сразу же вскочил на повозку рабби Меира и они тут же вернулись в Рашков.
По прибытии в Рашков, они оба стали искать рабби Моше «пастуха». Но рабби Моше в это время пас скотину в саду недалеко от реки Днестр. Там они его и встретили. Рабби Меир ему все поспешно рассказал и зачем они здесь. Не задерживаясь, рабби Моше, рабби Меир и его брат рабби Герш поспешили к рабби Исраелю Баал-Шем-Тову, который ждал их в доме рабби Шабтая. А скотину он оставил пастись без присмотра всего на часок-другой.
И вот, впятером, рабби Исраел Баал-Шем-Тов, рабби Шабтай, рабби Меир, рабби Герш и рабби Моше «пастух» спустилиь к реке Днестр, дабы никто не смог им помешать сделать то, что они хотели сделать. У берега был плот больших размеров, на котором они все вместе отплыли на самую середину реки, где своими святыми намерениями и направленными мыслями, призвав на помощь скрытые святые имена Всевышнего, делали все, дабы уничтожить секту франкистов.
Однако в Рашкове жил один ксёндз, которого знавали как большого колдуна и ворожея. Он почувствовал, что эти пятеро евреев не зря собрались вместе, но желают противостоять силе зла и нечисти. Мигом он сорвался с места и побежал поджигать сад, в котором паслось стадо рабби Моше «пастуха». Сидя на плоту, обращаясь к Всевышнему, рабби Моше заметил, что в саду пожар. Он испугался за доверенную ему скотину. Рабби Моше спрыгнул с плота и помчался спасать скотину и тушить пожар. В этот момент рабби Исраел произнес: - «компания расстроилась», так и не сумев завершить начатое…
Династия рашкевер хасидим
· Рабби Шабтай из Рашкова сын рабби Цви-Гирш, автор сидура (молитвенника) «Сидур Рабби Шабтай», ученик рабби Исраел-Баал-Шем-Това. Похоронен в Рашкове.
· Рабби Шломо-Йосеф из Рашкова сын рабби Шабтая, ученик рабби Пинхаса из Кореца. Умер 7 адара.
· Рабби Шломо-Залмина из Рашкова сын рабби Шломо-Йосеф, в его дни умножился хасидизм в Рашкове. Умер в 5512, 13 нисан (1752, 17 март). Похоронен в Вадул-Рашков.
· Рабби Шабтай «II» сын Р. Шломо-Залмина. Умер 8 тевета. Похоронен в Вадул-Рашков.
· 1- Рабби Йехиел-Йосеф сын рабби Шабтай «II». Умер 7 адара. Похоронен в Вадул-Рашков;
2 - Рабби Моше-Авраам сын рабби Шабтай «II».
· Рабби Шломо-Залмина «II» сын рабби Йехиел-Йосеф. Умер в 5674 году 20 хешвана (1913, 20 ноябрь). Его жена – дочь рабби Авраам-Йеошеа-Ешл из Меджибожа.
· 1 - Рабби Шалом Цукерман из Рашкова. Адмор города Калараш. Родился в 5654 году (1894). Умер в 5690 году 21 ияра (1930, 19 май, Америка, “united hebrew cemetery”). Его жена – дочь рабби Йицхак II из Березны.
2 - Рабби Йицхак-Меир. Его жена – дочь рабби Мордхая из Чернобыля.
3 - Рабби Мордхай. Его жена – дочь рабби Моше-Дан из Сквиры.
4 – дочь (имя не известно), жена рабби Барух-Давид Тверский из Клинковича.
5 – дочь (имя не известно), жена рабби Давид-Мордхай из Тальны.
6 – дочь (имя не известно), жена рабби Моше-Давид Тверский из Шпикова сын рабби Мордхая.
7 – дочь (имя не известно), жена рабби Яаков-Исраел Рабинович из Херсона автора «Шеерит Яаков».
8 – дочь (имя не известно), жена рабби Хаим-Огер из Шаца сын рабби Моше сын рабби Баруха из Вижниц.
Другие имена раввинов города Рашков:
- рабби Элиезер
- рабби Шнейор-Александр Зискинд
- рабби Моше из Рашкова, который покоится в городе Могилев, правнук гаона, кабалиста и святого рабби Йехиеля из Немирова, который был убит, освящая имя Всевышнего в 5408 году 20 сивана (1648, 31 май).
На Кишиневском еврейском кладбище сохранились могилы потомков этой династии.
Одина из них:
Рабби Азария сын рабби Моше-Цви, внук рабби Моше-Йосефа из Рашкова. Умер в 5682 году 16 тевет (1922, 16 январь).
